Луи и ноу комментс -__-On le sait, le fils du majordome des Colonna [= Мазарини] ne répugnait pas à mettre des moyens ignobles au service d’une grande œuvre : il résolut, semble-t-il, de donner à Louis XIV un vice et un ami de cœur capables de le maintenir définitivement sous sa tutelle.
Parmi ses parents, les Martinozzi et les Mancini, […] se trouvait un neveu dont il eût volontiers fait un favori. À dix-sept ans, Paul Mancini franchissait les premières étapes d’une éclatante carrière. Il vivait très familièrement avec le Roi qui le préférait aux autres adolescents de son entourage […].
Cette petite troupe partagea le dîner auquel Mazarin convia Sa Majesté à Melun, le jour de la Saint-Jean. Le Roi demeura très tard chez le cardinal. À sept heures il fit dire à La Porte qu’il voulait se baigner. « Son bain étant prêt, conte le valet de chambre en ses Mémoires, il arriva tout triste et j’en connus le sujet sans qu’il fût nécessaire qu’il me le dit : la chose était si terrible qu’elle me mit dans la plus grande peine où j’aie jamais été et je demeurai cinq jours à balancer si je le dirais à la Reine […] »
Cette aventure n’altéra d’ailleurs en aucune façon l’inébranlable santé morale de Louis XIV. Si elle vaut d’être méditée, c’est qu’elle éclaire brutalement certains mystères insoupçonnés du saint des saints royal. C’est aussi qu’elle aide à comprendre la responsabilité de la politique dans la déviation qui allait marquer le duc d’Anjou [= первый титул Филиппа].
Известно, что сын дворецкого семьи Колонна не брезговал пользоваться отвратительными средствами во имя важного замысла: похоже, что он решил дать Людовику XIV порок и сердечного друга, которые позволили бы полностью держать его в повиновении.
Среди родственников Мартиноцци и Манчини присутствовал племянник, которого легко можно было сделать фаворитом. Семнадцатилетний Поль Манчини преодолевал первые ступени блестящей карьеры. Он находился в дружеских отношениях с королем, который предпочитал его прочим молодым людям своего окружения.
Эта компания разделила ужин в Мелуне, в день Святого Иоанна, на который Мазарини пригласил Его Величество. Король остался в доме кардинала допоздна. В семь часов он дал распоряжение Ля Порту, что желает искупаться. "Ванна была готова, - рассказывает слуга в своих мемуарах, - он пришел печальный, и причину подобного настроения оказалось возможным опознать без словесных объяснений: это было настолько ужасно, что повергло меня в величайшие душевные муки, которые мне когда-либо доводилось испытывать, и я пять дней колебался, прежде чем решился рассказать об этом Королеве."
Это приключение, впрочем, ни в коей мере не повредило непоколебимому психическому здоровью Людовика XIV. О нем стоит размышлять потому, что оно проливает свет на некоторые неожиданные тайны святейшего монарха. Оно же позволяет понять роль политики в том отклонении, которое ждало герцога Анжуйского.